Дорогой друг Декстер - Страница 62

Глава 25

Несколько минут я просто стоял и наблюдал за домом, частично из предосторожности. Я не видел водителя лодки на воздушной подушке, и была вероятность, что Доктор все еще скрывается внутри, и ждёт, что случится. И честно говоря, я не хотел подвергнуться нападению безвкусных хищных цыплят.

Но когда через несколько минут ничего не произошло, я понял, что должен войти в дом и посмотреть. Итак, сделав широкий круг вокруг дерева, где свила гнездо злая птица, я приблизился к дому.

Внутри было темно, но не тихо. Стоя снаружи рядом с дверью с разбитым стеклом, выходящей на стоянку, я слышал своего рода тихое поскуливание, исходящее откуда-то изнутри, и прерываемое ритмичным хрюканьем и случайным хныканьем. Не тот тип шума который издает кто-то сидящий в смертельной засаде. Однако такие звуки вполне мог бы издавать кто-то связанный и пытающийся сбежать. Неужели доктор Данко скрылся так быстро, что бросил сержанта Доакса?

И вновь подвалы моего мозга затопило восторженное искушение. Сержант Доакс, моя Немезида, лежит внутри, связан как в подарочной упаковке и оставлен для меня в идеальном положении. Все инструменты и приспособления, какие я только мог захотеть, никого вокруг на целые мили – и когда я закончу, мне достаточно будет просто сказать, “К сожалению, я добрался туда слишком поздно. Смотрите, что этот ужасный доктор Данко сделал со старым бедным сержантом Доаксом.” Идея была опьяняющей, и полагаю, я лишь слегка заколебался, почуяв её на вкус. Конечно, это всего лишь мысль, и я, конечно, никогда ничего такого не сделаю, не так ли? В смысле, правда ведь? Декстер? Привет? Почему у тебя слюнки текут, милый мальчик?

Конечно нет, только не я. Я же был маяком морали в духовной пустыне Южной Флориды. Большую часть времени. Я был прямым, добела чистым, и напитавшимся от Темного Зарядного устройства. Сэр Декстер Целомудренный готов к спасению. Или во всяком случае, вероятно к спасению. Я подразумеваю, что всё ещё можно обдумать. Я потянул дверь на себя и вошел.

Войдя, я немедленно распластался по стене, просто из предосторожности, и начал нащупывать выключатель света. Я нашел один справа, и щелкнул им.

Как и первое Данково гнусное логово, это было почти не обставлено. Главную роль снова занимал большой стол в центре комнаты. На противоположной стене висело зеркало. Справа дверной проем без двери вёл, кажется, на кухню, и дверь слева закрыта, вероятно спальня или ванная. Непосредственно напротив меня еще одна застекленная дверь вела наружу, видимо этим путем и скрылся доктор Данко.

И на дальней стороне стола, теперь поскуливая более неистово чем прежде, лежало что-то одетое в бледно-оранжевый рабочий комбинезон. Оно выглядело относительно по человечески, даже с другого конца комнаты. “Сюда, о пожалуйста, помогите, помогите,” сказало оно, и я пересек комнату и встал около него на колени.

Его руки и ноги были связаны лентой скотча, естественно, выбор каждого опытного монстра. Я разрезал ленту, обследуя его, слушая, но не слыша его постоянный вой, “О Слава Богу, о пожалуйста, о, Боже, освободи меня, приятель, поторопись ради Бога. О Христос, чего ты так долго, Иисусе, спасибо, я знал, что ты придешь,” и всё тому подобное. Его череп был полностью выбрит, включая брови. Но его мужественный подбородок и шрамы, украшающие лицо было ни с кем не спутать. Это был Кайл Чацкий.

По крайней мере, большая его часть.

Когда лента оторвалась, и Чацкий смог пошевелиться до сидячего положения, стало очевидно, что он лишился левой руки до локтя и правой ноги до колена. Срезы были обернуты чистой белой марлей, ничто не просачивалось через повязки; снова очень хорошая работа, хотя я не думал, что Чацкий оценит заботу, которую использовал Данко при ампутации его руки и ноги. Так же было неясно, насколько поврежден разум Чацкого, хотя его постоянные влажные вопли отнюдь не убеждали меня, что он готов сесть за штурвал пассажирского самолета.

“О, Боже, приятель,” сказал он. “Иисусе. Слава Богу, ты пришел,” он положил голову мне на плечо и заплакал. Так как у меня был недавно подобный опыт, я знал что делать. Я покровительственно сказал: “Ну Ну.” Это было еще более неуклюже, чем с Деборой, так как остаток его левой руки продолжал биться об меня, и это делало фальсификацию симпатии намного тяжелее.

Но пик рыданий Чацкого продлился всего несколько минут, и когда он наконец отодвинулся от меня, изо всех сил пытаясь остаться в вертикальном положении, моя красивая Гавайская рубашка вся промокла. Он громко, но немного поздновато для моей рубашки засопел. “Где Дебби?”

“Сломала ключицу,” сказал я ему. “Она в больнице.”

"О," сказал он, и снова засопел, длинным влажным звуком, словно эхом отозвавшимся в нем. Затем он быстро поглядел назадо и попытался встать на ноги. “Нам лучше убраться отсюда. Он может вернуться.”

Мне не пришло в голову, что Данко может вернуться, но так и было. Убежать и затем вернуться назад, чтобы посмотреть, кто идет по твоему следу – освященная веками уловка хищника. Если бы доктор Данко так поступил, то нашел бы несколько довольно легких целей. “Хорошо,” сказал я Чацкому. “Позволь мне по-быстрому осмотреться.”

Он протянул руку – правую, конечно – и схватил мою руку. «Пожалуйста», сказал он. “Не оставляй меня одного.”

“Я вернусь через секунду,” я сказал и попытался отойти. Но он сжал пальцы, удивительно сильно для того, через что он прошел.

“Пожалуйста. По крайней мере, оставь мне твоё оружие.”

“У меня нет оружия,” сказал я, и его глаза стали намного больше.